Первый на небесах (СИ) - Раш Леко

Я ни раз ранее так же задавался вопросом — какой во всем этом смысл? Если Отец даровал нам такие возможности — две жизни, то почему именно посредством кнута и пряника мы должны жить в первой? Грешишь — дорога в Рай закрыта, если нет — то милости прошу. Повторюсь, что проблема нынешнего мира в самих людях — «Озарение», в частности «обнуление», это прекрасно показало — мы не грешим, не потому что мы такие «хорошие», а потому что боимся. Боимся попасть в Ад. Свершение добрых дел, в большинстве своем случаев, преследовало одну цель — купить себе билет в Рай. Исключения, само собой, были. Подтверждающие правила. Все как всегда. Если нет «весов», то стало ли в мир меньше добра?..

Надо не забыть предупредить Дениса, что я немного задержусь. С севшим телефоном это сделать не так просто, а номера друга наизусть не помню. Надеюсь, что он дождется меня.

Мы уже подъезжали. Петр попросил меня распалиться с водителем, так как наличных денег у него с собой не оказалось. Выйдя из такси около метро «Сходненская», мы пересели в мою машину. Ехать до дома оставалось минут десять, не больше. По приезду во двор я даже немного обрадовался — свободных мест для парковки было приличное количество. Как человека, привыкшего к постоянным пробкам и окруженного автомобилями с утра и до вечера, их отсутствие, хотя бы во дворе, не могло не радовать. Поднявшись на девятый этаж, я засунул руку в карман, чтобы достать ключи от входной двери. Меня охватила легкая паника, когда ключей не оказалось на месте. Запасной комплект был у родителей, но ехать в центр города не особо хотелось.

— Судя по всему, в квартиру мы не попадем, — сказал я. — Благодаря тебе.

— Мне? — Петр вопросительно приподнял одну из бровей. — Интересно, каким образом я мог оказаться в этом виноват?

— Допустим, когда я согнулся пополам на лестнице, ключи выпали из кармана?

— Аааа, — он прикусил нижнюю губу. — Куплю тебе новый замок, не волнуйся.

— А сейчас нам как попасть в квартиру, гений?

— Пффф, — он слегка оттолкнул меня от двери и встал перед ней. — Смотри и учись.

Ангел достал из внутреннего кармана куртки что-то похожее на отмычку и присел на корточки напротив замка.

— Посвяти телефоном, ни черта не вижу! — он протянул мне свой смартфон с включенным фонариком.

Надеюсь, что соседи не вызовут полицию — лишние вопросы последуют точно, учитывая даже наличие прописки в этой квартире. На один из таких вопросов мне придется соврать, а этого я не мог допустить по двум причинам. Первая и так понятна. Вторая куда более банальна и мелочна — столько денег было потрачено на «обнуления» за последние семь лет, что хватило бы на покупку двух таких же квартир. Вот она, цена души…

— Готово! — сказал Петр через минуту и открыл дверь. — Прошу, чувствуйте себя как дома!

— Я даже не буду спрашивать, откуда ты этому научился.

— Долгая история, — он улыбнулся. — Потом как-нибудь расскажу.

— Пошли, взломщик.

Раздевшись, я показал Петру, где находится ванная комната. Сам же пошел на кухню, чтобы вскипятить чайник. Беседа со «старым другом» должна вестись в благоприятной обстановке. В любой другой ситуации моим предпочтением стал бы крепкий алкоголь, но сейчас требовалось мыслить трезво.

Ангел вернулся из ванной и сел напротив меня. Свет он так и не удосужился выключить, пришлось вставать и сделать это за него — терпеть не могу, когда вот так вот просто транжирят электричество, особенно в дневное время.

— С чего начнем? — спросил я у Петра, садясь за стол. — Кстати, что больше предпочитаешь — чай или кофе?

— Чай, — ответил он, не поднимая глаз от экрана смартфона. — Два сахара, без лимона.

Я достал из ящика стола один пакетик чая и кинул его в кружку с кипятком. Туда же отправились два куска сахара.

— Что с тобой стало, Ангел?

— В смысле, что со мной стало? — он отложил мобильник в сторону.

— Сам не понимаешь?

— Понимаю, конечно, — он тяжело вздохнул. — Прости, я до сих пор не могу привыкнуть к своей новой жизни.

— К своей новой жизни?

— А как еще это назвать? — он сделал глоток из своей чашки. — Ангелы, оказываются, имеют жизнь после смерти — они становятся людьми. Иронично, не правда ли?

— Подожди, как это произошло с тобой?

— Когда я отдал всю свою силу, чтобы даровать вам знаниея должен был исчезнуть из самого мироздания, в абсолютную пустоту. По крайней мере, я так думал.

— Но вместо этого стал человеком?

— Я очнулся в Берлине, девятилетним ребенком Марк! Ребенком, знающим только один из всех языков — русский, и имеющим четкое понимание всего происходящего. У меня есть предположение, почему так произошло, но не уверен, насколько оно достоверно, — он выдержал небольшую паузу. — Мне кажется, что все дело в последних двух людях, с которыми я разговаривал перед тем, как… погиб.

— Один из них был я?

— Да, и именно ты был последним — это объясняет, почему я проснулся, зная только русский язык.

— Не уловил связи.

— При общении с каждым из вас, я на автомате говорил на том языке, которым владел собеседник. Мы с тобой разговаривали на русском языке, а так, как ты был последним, то в памяти русский и остался.

— Но тогда почему ты проснулся в Германии, а не в России?

— Предпоследним человеком был старик, немец, — Петр выдержал небольшую паузу, казалось, что он пытается подобрать слова. — «Индикатор» на его руке был полностью черным, Марк. Он пытался его содрать ногтями и плакал… Я хотел его успокоить, сказать, что все будет хорошо. Он слезно умолял меня дать ему шанс искупить все, что он натворил. Немец сказал, что жить ему осталось не долго, в лучшем случае год, так как врачи поставили смертельный диагноз. Я прочитал его мысли — он действительно сильно сожалел обо всей своей прожитой жизни и хотел как-то постараться искупить все совершенное им. Причем сожалел он об этом еще задолго до моего прихода — почти семьдесят лет, на протяжении каждого дня.

— И что ты сделал?

— Я принял его грехи на себя, дал ему шанс дожить свой век в спокойствии, не боясь того, что ждет всех вас, — Петр на мгновенье замолчал и посмотрел в окно, на небо. — И после этого я начал падать… Именно тогда то ты и подхватил меня.

— Ты его «обнулил»? — часто я рассуждал на тему аморальности передачи грехов, но чтобы отдать свои грехи Ангелу?..

— Называй как хочешь, — с этими словами он закатал рукав своего свитера. — Теперь эти отметины навсегда со мной.

Полностью затушированный «индикатор». Ангел молча смотрел на него, поглаживая рукой, будто надеясь, что «индикатор» очистится сам по себе.

— Ты не думал о том, что жизнь в роли человека для Ангела подобна Аду? — вопрос сам сорвался с языка.

— Каждый день, прожитый в шкуре человека, думаю об этом, — он закатал рукав обратно. — Я очнулся в каком-то поле, поздней ночью — абсолютно голый, продрогший до костей и уверенный в том, что потерял свою «ангельскую сущность» навсегда. Осенний дождь и слякоть кругом дали мне довольно быстро понять, что срочно надо искать убежище. Потребовался ни один десяток минут безостановочной ходьбы, чтобы вдали, наконец, показались дома. Радость от встречи с людьми, которые должны были меня накормить и обогреть, быстро сменилась печалью. С момента моего прихода к вам прошло совсем немного времени, как впоследствии оказалось что-то около суток, так что люди должны были меня узнать. Но, становиться новой мессией мне не хотелось, а тем более стать подопытным кроликом… Ты можешь заметить, что мне стоило только попросить людей не говорить о моем приходе в их дом, но… мне слабо верилось в человеческую искренность. Зачем лишний раз бояться и переживать, если можно обойтись более простыми методами? Вот и я просто украл одежду из дома. Правда, она была сильно большая, так что пришлось подвернуть все, что только можно.

— Наверное, со стороны ты походил на голодранца?

— Точно не на аристократа… Двое суток я бродил по окрестностям, пытаясь понять — что мне делать дальше. Маленький ребенок с сознанием взрослого… Может быть, в итоге я бы просто сдался и в полуобморочном состоянии вышел к людям, если бы не одна занимательная деталь — мой «индикатор» начал «двигаться». Скорее всего, «движение» началось сразу после моего пробуждения, но из-за сильного стресса я не замечал этого. Стоило мне повернуть руку в одну из сторон света, как «краска» по кругу окантовки «индикатора» начинала «течь», словно вода по часовой стрелке. Если рука была повернута в любую другую из сторон — «краска» застывала на месте. Получился своеобразный компас, только куда он вел, было мне невдомек.